Невероятные приключения шведов в КНДР. Или история Noko Jeans
Летом 2007 года у трёх молодых шведов, страдавших от утреннего похмелья, возникла гениальная идея. А что если отправить электронное письмо в Северную Корею, озаглавив его «Мы хотим инвестировать в КНДР»? Никто из них не мог даже представить, что эта похмельная шалость положит начало истории первого и единственного шведско-северокорейского бренда одежды.
20 июля 2007 года трое шведов — Якоб Ольссон (23 года), Тор Рауден Шельстиген (24 года) и Якоб Эстрём (25 лет) — зашли на сайт «Корейской ассоциации дружбы» (организации, которая помогает налаживать международные связи с КНДР) и обнаружили там новый раздел под названием «Бизнес». Внутри был опубликован список экспортных товаров, производимых в КНДР: косметика, грузовики, мрамор, оружие, минеральная вода, огнетушители и... джинсы. Всю ночь накануне молодые люди пили. Так что посещение сайта, посвящённого КНДР, было следствием похмелья, помноженного на любопытство в духе «а что если». После небольшого мозгового штурма трио сочинило письмо, где представилось менеджерами по импорту-экспорту несуществующей шведской компании, которая занимается производством и продажей джинсов. Менее чем через сутки пришёл ответ — некий товарищ Сапмак в дружелюбной манере благодарил их за проявленный интерес. Так началась история Noko Jeans.
Уже в ноябре в посольстве Северной Кореи в Стокгольме прошла живая встреча новоявленных предпринимателей с северокорейцами. Чтобы выглядеть солидно и заслужить доверие будущих партнёров, шведы привели на встречу отца Якоба Ольссона — стоматолога по профессии, которого нарядили в деловой костюм. Убедившись во взаимной заинтересованности, стартаперы передали северокорейской делегации несколько джинсов, включая одни ношеные, которые принадлежали одному из шведов, чтобы их отправили на пхеньянскую фабрику в качестве образцов.
События развивались стремительно. Весной 2008 года обе стороны уже договаривались о деловой поездке в Пхеньян. Шведы составили список пожеланий: посещение компьютерного центра, встречи с простыми молодыми людьми в Пхеньяне и «массовые игры» — масштабные гимнастические представления с элементами акробатики в сопровождении патриотической музыки, где прославляется история и вожди КНДР. Посольство на это ответило собственной программой. Она включала посещение мавзолея Ким Ир Сена, памятников великому вождю и музея подарков от иностранных высокопоставленных лиц, среди которых голова медведя от бывшего президента Румынии Николае Чаушеску, чемодан из крокодиловой кожи от Фиделя Кастро и пуленепробиваемый лимузин от Иосифа Сталина.
Уже в ноябре в посольстве Северной Кореи в Стокгольме прошла живая встреча новоявленных предпринимателей с северокорейцами. Чтобы выглядеть солидно и заслужить доверие будущих партнёров, шведы привели на встречу отца Якоба Ольссона — стоматолога по профессии, которого нарядили в деловой костюм. Убедившись во взаимной заинтересованности, стартаперы передали северокорейской делегации несколько джинсов, включая одни ношеные, которые принадлежали одному из шведов, чтобы их отправили на пхеньянскую фабрику в качестве образцов.
События развивались стремительно. Весной 2008 года обе стороны уже договаривались о деловой поездке в Пхеньян. Шведы составили список пожеланий: посещение компьютерного центра, встречи с простыми молодыми людьми в Пхеньяне и «массовые игры» — масштабные гимнастические представления с элементами акробатики в сопровождении патриотической музыки, где прославляется история и вожди КНДР. Посольство на это ответило собственной программой. Она включала посещение мавзолея Ким Ир Сена, памятников великому вождю и музея подарков от иностранных высокопоставленных лиц, среди которых голова медведя от бывшего президента Румынии Николае Чаушеску, чемодан из крокодиловой кожи от Фиделя Кастро и пуленепробиваемый лимузин от Иосифа Сталина.
То самое «похмельное» письмо, отправленное 20 июля 2007 года
Долгожданная высадка в Пхеньяне состоялась 27 июля 2008 года. Шведское трио прибыло в северокорейскую столицу на поезде из Пекина. С собой молодые люди привезли катушки швейных ниток и крупную сумму наличных. По-другому оплатить заказ было невозможно. На вокзале их встречали товарищи Донг (мужчина), Ли (женщина) и мужчина, представившийся как «товарищ Водитель». Свой первый вечер все провели в караоке-баре (он, к слову, сыграет важную роль в истории), где гости и приглашающая сторона попеременно пели северокорейские маршевые песни и Beatles, завершился вечер хоровым исполнением Night in Pyongyang («Ночь в Пхеньяне») — баллады, часто транслируемой по государственному радио. Шведы были знакомы с ней благодаря Интернету. «Нас поселили в огромном отеле на 1500 мест. Кроме нас там ещё остановились танцевальный коллектив из России, пожилой швед, работавший лифтовым инженером, и группа египетских экспертов по бетону, которые только что вложили в Северную Корею 3 миллиона евро», — вспоминает Якоб Эстрём.
Следующие 10 дней предприниматели посещали текстильные фабрики, но ни одна из них не бралась за производство джинсов. В стране они запрещены, поэтому шведы предлагали сшить «модные брюки». И только в свой последний день пребывания троице удалось встретиться с директором горнодобывающего предприятия Trade 4, у которого было ещё и текстильное подразделение. «Так часто бывает в КНДР, — впоследствии вспоминал Якоб Ольссон. — Компании редко специализируются на чём-то одном и могут заведовать несколькими производствами, которые полностью отличаются друг от друга». Директор и шведы сделали групповое фото, распили бутылку шведской водки и в конце концов подписали контракт на производство 1100 джинсов. Остановились на чёрном цвете. От классического синего денима северокорейцы наотрез отказались. По-видимому, из-за того, что он воспринимается как символ США. На прощание директор невзначай спросил у иностранцев, могут ли они сделать сайт его предприятию.
Следующие 10 дней предприниматели посещали текстильные фабрики, но ни одна из них не бралась за производство джинсов. В стране они запрещены, поэтому шведы предлагали сшить «модные брюки». И только в свой последний день пребывания троице удалось встретиться с директором горнодобывающего предприятия Trade 4, у которого было ещё и текстильное подразделение. «Так часто бывает в КНДР, — впоследствии вспоминал Якоб Ольссон. — Компании редко специализируются на чём-то одном и могут заведовать несколькими производствами, которые полностью отличаются друг от друга». Директор и шведы сделали групповое фото, распили бутылку шведской водки и в конце концов подписали контракт на производство 1100 джинсов. Остановились на чёрном цвете. От классического синего денима северокорейцы наотрез отказались. По-видимому, из-за того, что он воспринимается как символ США. На прощание директор невзначай спросил у иностранцев, могут ли они сделать сайт его предприятию.
Официальное групповое фото после подписания контракта. Лето 2008 года, Пхеньян.
Весь следующий год прошёл в бесконечных согласованиях, что немудрено — это были первые джинсы в истории КНДР. Часто северокорейцы просто пропадали. А порой огорошивали просьбами привезти из Швеции печь для плавки цинка, купить цинковый завод или прислать пиратскую версию Adobe Acrobat, чтобы открыть файлы с макетом и выкройками.
Летом 2009 года троица вернулась в Северную Корею с инспекцией. «Фабрика в Пхеньяне напоминала милый пансионат по сравнению с теми фабриками, которые мы видели в Китае. Совершенно новая, с сотней рабочих, все в красочной униформе, атмосфера была умиротворяющая. На каждом этаже стояли караоке-автоматы с лазерными дисками. А на верхнем этаже — площадка для бадминтона», — вспоминал о поездке Тор Рауден Шельстиген. С пошивом всё было в порядке, но не хватало пуговиц, партия которых застряла где-то между Пакистаном в Пхеньяном...
Наконец, 11 ноября 2009 года партия из 1100 джинсов прибыла из Пхеньяна в Стокгольм. Это были две модели унисекс, разработанные в сотрудничестве с шведской модельеркой Юлией Хедерус. Классические облегающие джинсы — Kara Slim Fit. И более мешковатые, с заниженной талией — Oke Loose Fit. Названия отсылали к тому самому караоке-бару в Пхеньяне, где провели свой первый вечер основатели предприятия.
Летом 2009 года троица вернулась в Северную Корею с инспекцией. «Фабрика в Пхеньяне напоминала милый пансионат по сравнению с теми фабриками, которые мы видели в Китае. Совершенно новая, с сотней рабочих, все в красочной униформе, атмосфера была умиротворяющая. На каждом этаже стояли караоке-автоматы с лазерными дисками. А на верхнем этаже — площадка для бадминтона», — вспоминал о поездке Тор Рауден Шельстиген. С пошивом всё было в порядке, но не хватало пуговиц, партия которых застряла где-то между Пакистаном в Пхеньяном...
Наконец, 11 ноября 2009 года партия из 1100 джинсов прибыла из Пхеньяна в Стокгольм. Это были две модели унисекс, разработанные в сотрудничестве с шведской модельеркой Юлией Хедерус. Классические облегающие джинсы — Kara Slim Fit. И более мешковатые, с заниженной талией — Oke Loose Fit. Названия отсылали к тому самому караоке-бару в Пхеньяне, где провели свой первый вечер основатели предприятия.
Долгожданное прибытие товара. 11 ноября 2009 года, Стокгольм
Казалось бы, все трудности позади, но в Стокгольме предприниматели столкнулись с новой проблемой. Универмаг, с которым ранее договаривались о продажах, в день презентации неожиданно всё отменил, заявив, что не хочет вмешиваться в политику. Дело дошло до публичных дебатов — насколько вообще этично производить джинсы в стране, которая угрожает миру ядерным оружием и ссылает неугодных граждан в концлагеря с нечеловеческими условиями содержания. На это основатели Noko Jeans парировали: «Мы считаем, что любое внешнее влияние может быть только благом для КНДР. Но вообще мы не фан-клуб северокорейского режима».
Тем не менее, 18 декабря 2009 Noko Jeans открыли в модном стокгольмском районе Сёдермальм временный «Музей Noko Jeans», напоминавший что-то среднее между бутиком и выставкой. Он проработал до 6 февраля 2010 года. Джинсы продавались там по 1500 крон (220 долларов).
В течение следующих 3 лет Noko Jeans реализовали около 1000 джинсов. Несмотря на то, что компания закрылась в 2011 году, в 2013-м у них оставалось ещё примерно 100 непроданных экземпляров.
Напоследок несколько ссылок:
Тем не менее, 18 декабря 2009 Noko Jeans открыли в модном стокгольмском районе Сёдермальм временный «Музей Noko Jeans», напоминавший что-то среднее между бутиком и выставкой. Он проработал до 6 февраля 2010 года. Джинсы продавались там по 1500 крон (220 долларов).
В течение следующих 3 лет Noko Jeans реализовали около 1000 джинсов. Несмотря на то, что компания закрылась в 2011 году, в 2013-м у них оставалось ещё примерно 100 непроданных экземпляров.
Напоследок несколько ссылок:
«Музей Noko Jeans», 2009 год, Стокгольм