Дарья из Мурманска — о родном городе, переезде в Данию и проблеме российской урбанистики
Дарья родилась и выросла в Мурманске. Поступила в языковую школу раньше, чем в обычную. Родители хотели, чтобы Даша не упустила возможность посмотреть мир. Её дедушка полжизни проработал в Исландии, Штатах и Южной Африке. В Мурманске Дарья закончила факультет международных отношений, мечтая о карьере дипломата, но увлеклась урбанистикой и переехала учиться в Копенгаген. О любви к Мурманску, близости Норвегии и жизни в Копенгагене — большая статья от первого лица.
— Я выросла в самой обычной семье в Мурманске, мама — медицинская сестра в стоматологии, папа — юрист в небольшой фирме. Я училась в общеобразовательной школе без какого-либо уклона и занималась легкой атлетикой. Родители отдали меня в языковую школу раньше, чем в обычную, чтобы в будущем я могла строить международную спортивную карьеру, но не срослось.
Мой дедушка (по маминой линии) полжизни проработал в Исландии, Штатах и Южной Африке, и мама хотела, чтобы я не упустила возможность посмотреть мир, потому что такой возможности у неё в своё время не было.
В одиннадцатом классе я захотела быть дипломатом и работать в МИД России, поэтому поступила на факультет международных отношений — международная политика и бизнес в Мурманском Государственном Арктическом университете (МАГУ), у которого было много международных коллабораций: норвежские профессоры приезжали и преподавали часть курсов по истории региона, финские интенсивные курсы университетов Рованиеми и Оулу, курсы шведского языка от носителей. Жизнь была интересная, и диплом в итоге оказался очень полезным. Из региона уезжать не хотела. Однако позже заинтересовалась урбанистикой. Не нашла в России подходящую магистерскую программу, поэтому и переехала в Скандинавию, а дальше сложилось как сложилось
Мой дедушка (по маминой линии) полжизни проработал в Исландии, Штатах и Южной Африке, и мама хотела, чтобы я не упустила возможность посмотреть мир, потому что такой возможности у неё в своё время не было.
В одиннадцатом классе я захотела быть дипломатом и работать в МИД России, поэтому поступила на факультет международных отношений — международная политика и бизнес в Мурманском Государственном Арктическом университете (МАГУ), у которого было много международных коллабораций: норвежские профессоры приезжали и преподавали часть курсов по истории региона, финские интенсивные курсы университетов Рованиеми и Оулу, курсы шведского языка от носителей. Жизнь была интересная, и диплом в итоге оказался очень полезным. Из региона уезжать не хотела. Однако позже заинтересовалась урбанистикой. Не нашла в России подходящую магистерскую программу, поэтому и переехала в Скандинавию, а дальше сложилось как сложилось
Вспоминая Мурманск, как мне кажется, самое впечатляющее там — это люди. Нужно обладать определенными качествами, чтобы жить в Арктике, и те люди, которые меня окружали, всегда были для меня примером смелости и безграничной доброты.
Когда мне было 12 лет, температура в декабре перевалила за -35°C. Из-за снегопада я потерялась по дороге в школу, но встретила по пути девочку, которая объяснила, что на улице находиться небезопасно, пригласила к себе домой, напоила чаем с домашним пирогом и познакомила с семьёй. Эта девочка до сих пор является самым важным человеком в моей жизни. Редкость — иметь кого-то, кто к тебе так же близок, как и семья.
Норвежская близость
Норвегия для мурманчан никогда не была экзотикой. До приграничного Киркенеса можно добраться на автомобиле за 3 часа. Даже во времена Советского Союза существовала активная приграничная торговля (мурманская поговорка «Проголодался — езжай в Норвегию»), мурманские моряки в большом количестве и в нынешнее время работают сезонно в Киркенесском порту. Плюс к этому уровень зарплат в регионе стабильный, консульство всегда помогало в краткие сроки оформить визу, а школах кроме английского, немецкого и французского преподают норвежский, поэтому моё поколение выросло с интересным международным бэкграундом.
Сама я приехала в Норвегию впервые в тринадцать лет, на великий и могучий шопинг в городок с населением около 3 тысяч человек. Никаких чувств, естественно, не возникло, но с тех пор подсела на брунуст (норвежский коричневый сыр — прим. редакции). С течением времени познакомилась с ребятами из Раякоски (Мурманская область), которые учились в Пасвике в folkeskole и начала ездить в Киркенес гораздо чаще. Кроме Киркенеса в Норвегии я в детстве побывала в Альте, Тромсё и на Нордкаппе.
Когда мне было 12 лет, температура в декабре перевалила за -35°C. Из-за снегопада я потерялась по дороге в школу, но встретила по пути девочку, которая объяснила, что на улице находиться небезопасно, пригласила к себе домой, напоила чаем с домашним пирогом и познакомила с семьёй. Эта девочка до сих пор является самым важным человеком в моей жизни. Редкость — иметь кого-то, кто к тебе так же близок, как и семья.
Норвежская близость
Норвегия для мурманчан никогда не была экзотикой. До приграничного Киркенеса можно добраться на автомобиле за 3 часа. Даже во времена Советского Союза существовала активная приграничная торговля (мурманская поговорка «Проголодался — езжай в Норвегию»), мурманские моряки в большом количестве и в нынешнее время работают сезонно в Киркенесском порту. Плюс к этому уровень зарплат в регионе стабильный, консульство всегда помогало в краткие сроки оформить визу, а школах кроме английского, немецкого и французского преподают норвежский, поэтому моё поколение выросло с интересным международным бэкграундом.
Сама я приехала в Норвегию впервые в тринадцать лет, на великий и могучий шопинг в городок с населением около 3 тысяч человек. Никаких чувств, естественно, не возникло, но с тех пор подсела на брунуст (норвежский коричневый сыр — прим. редакции). С течением времени познакомилась с ребятами из Раякоски (Мурманская область), которые учились в Пасвике в folkeskole и начала ездить в Киркенес гораздо чаще. Кроме Киркенеса в Норвегии я в детстве побывала в Альте, Тромсё и на Нордкаппе.
Порт Тромсё
После окончания школы многие мурманчане стремятся поступить в российские вузы, но те, кто нашел друзей в Норвегии или Финляндии, учат язык и уезжают за рубеж. В Норвегии можно поступить в университет, если за плечами у тебя 12 лет школы, а для того, чтобы стимулировать университетский обмен, в Мурманске была открыта Русско-Норвежская Школа. Класс собирался из норвежских и российских учеников, после года обучения выдавался диплом норвежского и российского образца, который позволял норвежцам поступать в российские университеты, а россиянам в норвежские.
Программа финансирования покрывала расходы на первый год бакалавриата и спонсировала «переезд» в соответствии с миграционными правилами двух стран, дальше нужно было находить работу и обеспечивать себя самостоятельно. Эта программа была очень популярной и повлияла на количество норвежских студентов в России, и наоборот. Мурманчане не выбирают Тромсё так часто, как раньше, сейчас они выбирают Ставангер, Осло или Трондхейм. Программу недавно закрыли, многие добирают баллы в International Baccalaureate Schools уже в Норвегии и финансируют обучение самостоятельно.
Я не участвовала в этой программе, но попала в университет Тромсё чуть позже — на первом курсе Мурманского Государственного Арктического Университета. На то время действовало соглашение арктических университетов о двойном образовании, и благодаря золотой медали, уровню английского языка и успехам в учебе на первом курсе администрация МАГУ предложила мне место на Бакалавре Арктических наук. Программа была полностью профинансирована, по итогу я получила два диплома — один из российского университета, второй из норвежского.
Программа финансирования покрывала расходы на первый год бакалавриата и спонсировала «переезд» в соответствии с миграционными правилами двух стран, дальше нужно было находить работу и обеспечивать себя самостоятельно. Эта программа была очень популярной и повлияла на количество норвежских студентов в России, и наоборот. Мурманчане не выбирают Тромсё так часто, как раньше, сейчас они выбирают Ставангер, Осло или Трондхейм. Программу недавно закрыли, многие добирают баллы в International Baccalaureate Schools уже в Норвегии и финансируют обучение самостоятельно.
Я не участвовала в этой программе, но попала в университет Тромсё чуть позже — на первом курсе Мурманского Государственного Арктического Университета. На то время действовало соглашение арктических университетов о двойном образовании, и благодаря золотой медали, уровню английского языка и успехам в учебе на первом курсе администрация МАГУ предложила мне место на Бакалавре Арктических наук. Программа была полностью профинансирована, по итогу я получила два диплома — один из российского университета, второй из норвежского.
Мурманск, мне 14 лет
До учёбы я бывала в Тромсё довольно часто. Но всё же есть несколько впечатлений, которые я отметила с первого дня переезда.
Университет создал атмосферу инклюзивности. Каждый студент чувствует себя как дома, будь он норвежцем или иностранцем.
Очень удивили доступность государственных услуг, развитая транспортная система между двумя островами и «большой землёй» и выбор внеклассных занятий. В университете можно было найти всё на любой вкус — от классов сальсы до скалолазанья с выездами на остров Сенья.
Качество воздуха и низкая световая загрязнённость позволяли выходить на ежевечерние прогулки и наблюдать северное сияние в пределах города. К примеру, в Мурманске туристы тратят на это огромные деньги, нанимая гида и водителя, а в Тромсё можно просто поднять голову — и вот оно.
Вне университета оказалось, что город не такой уж и большой, выходить в магазин за продуктами и видеть знакомые приветливые лица было всегда приятно. Все знакомства, включая спонтанные, например водитель автобуса на постоянном маршруте или кассир в ночном Юкере, оставили исключительно позитивное впечатление. Люди рады видеть друг друга, и это замечательно.
Университет создал атмосферу инклюзивности. Каждый студент чувствует себя как дома, будь он норвежцем или иностранцем.
Очень удивили доступность государственных услуг, развитая транспортная система между двумя островами и «большой землёй» и выбор внеклассных занятий. В университете можно было найти всё на любой вкус — от классов сальсы до скалолазанья с выездами на остров Сенья.
Качество воздуха и низкая световая загрязнённость позволяли выходить на ежевечерние прогулки и наблюдать северное сияние в пределах города. К примеру, в Мурманске туристы тратят на это огромные деньги, нанимая гида и водителя, а в Тромсё можно просто поднять голову — и вот оно.
Вне университета оказалось, что город не такой уж и большой, выходить в магазин за продуктами и видеть знакомые приветливые лица было всегда приятно. Все знакомства, включая спонтанные, например водитель автобуса на постоянном маршруте или кассир в ночном Юкере, оставили исключительно позитивное впечатление. Люди рады видеть друг друга, и это замечательно.
Пустынный Киркенес и северное сияние
За урбанистикой — в Данию
Ещё в Мурманске я примкнула к коллективу независимых кураторов Fridaymilk, которые исследовали городское пространство как площадку для культурного развития. После участия в нескольких мастер-классах я загорелась идеей трансформации города в особую форму для жизни, которая помогала бы мурманчанам легче переживать суровые арктические условия и находить вдохновение в даже самых небольших городских структурах. Я углубилась в теорию урбанистики, философию организации пространств и научилась работать с базовыми инструментами для дизайна, и поняла, что это то, чем я хочу заниматься в будущем.
Магистерскую программу по Урбанистике в Северных странах мне посоветовали в том же университете Тромсё. Программа организована тремя вузами: Мальмё в Швеции, Тромсё в Норвегии и Роскилле в Дании. Процедура поступления стандартная: загружаешь документы онлайн в систему, платишь Application fee (около 10 тысяч рублей) и ждёшь результат. Студенты не из Евросоюза имеют право на стипендию, поэтому я включила в заявление мотивационное письмо и резюме. Конкурс оказался довольно большим, но процесс не предусматривал какого-либо взаимодействия с комиссией, потому я получила положительный ответ спустя три месяца без каких-то промежуточных предупредительных писем.
Принимающий университет оказался в Дании, поэтому стипендию выплачивали в датских кронах. Стипендия покрыла стоимость двухгодичного обучения (40.000 крон за семестр, примерно 328 тысяч рублей по курсу на 1 сентября 2022 года) и ежемесячные расходы (11.000 крон в месяц). Студенческое жильё в Копенгагене обходилось мне в месяц 3800 крон, около 2000 на еду, 600 на транспорт, 200 на абонемент домашнего интернета + обслуживание номера телефона. Вечеринками я не пренебрегала, поэтому большая часть уходила на «выход в люди».
Я не подрабатывала во время обучения, потому что имелись свои накопления, которые я переводила на датский счёт с российского, но стоит отметить, что стипендия облагается налогом в 38%, поэтому пара оплачиваемых стажировок в течение курса и фриланс проекты всегда были кстати.
Ещё в Мурманске я примкнула к коллективу независимых кураторов Fridaymilk, которые исследовали городское пространство как площадку для культурного развития. После участия в нескольких мастер-классах я загорелась идеей трансформации города в особую форму для жизни, которая помогала бы мурманчанам легче переживать суровые арктические условия и находить вдохновение в даже самых небольших городских структурах. Я углубилась в теорию урбанистики, философию организации пространств и научилась работать с базовыми инструментами для дизайна, и поняла, что это то, чем я хочу заниматься в будущем.
Магистерскую программу по Урбанистике в Северных странах мне посоветовали в том же университете Тромсё. Программа организована тремя вузами: Мальмё в Швеции, Тромсё в Норвегии и Роскилле в Дании. Процедура поступления стандартная: загружаешь документы онлайн в систему, платишь Application fee (около 10 тысяч рублей) и ждёшь результат. Студенты не из Евросоюза имеют право на стипендию, поэтому я включила в заявление мотивационное письмо и резюме. Конкурс оказался довольно большим, но процесс не предусматривал какого-либо взаимодействия с комиссией, потому я получила положительный ответ спустя три месяца без каких-то промежуточных предупредительных писем.
Принимающий университет оказался в Дании, поэтому стипендию выплачивали в датских кронах. Стипендия покрыла стоимость двухгодичного обучения (40.000 крон за семестр, примерно 328 тысяч рублей по курсу на 1 сентября 2022 года) и ежемесячные расходы (11.000 крон в месяц). Студенческое жильё в Копенгагене обходилось мне в месяц 3800 крон, около 2000 на еду, 600 на транспорт, 200 на абонемент домашнего интернета + обслуживание номера телефона. Вечеринками я не пренебрегала, поэтому большая часть уходила на «выход в люди».
Я не подрабатывала во время обучения, потому что имелись свои накопления, которые я переводила на датский счёт с российского, но стоит отметить, что стипендия облагается налогом в 38%, поэтому пара оплачиваемых стажировок в течение курса и фриланс проекты всегда были кстати.
Первое впечатление после приземления в копенгагенском аэропорту Каструп было не самым приятным. Мой друг помогал мне перевозить вещи, и первое, что я ему сказала: «Как я буду жить в такой маленький и плоской стране? Здесь же не бывает зимы!»
Стерпилось, слюбилось. Февраль в Копенгагене не сравнить ни с Мурманском, ни с Тромсё, можно всегда выглядеть стильно и перемещаться на велосипеде круглый год без каких-либо проблем. Многие экспаты жалуются на зимнюю серость, но для меня Копенгаген стал курортом, в котором я по-настоящему начала ценить каждый прожитый день.
Я хорошо знала норвежский язык, и первой проблемой для меня было общение с молодым поколением датчан, которые не имеют связи ни с Норвегией, ни со Швецией. Они не понимали меня ни в магазине, ни на семинарах в университете. Мне, конечно, пришлось легче, чем большинству международных студентов, или экспатов, которые в первое время составляли большую часть круга общения, но над переключением на датский пришлось попотеть.
Чего не хватает Мурманску
После учёбы и погружения в объект исследования поняла, что датские стандарты урбанистики не являются «золотыми», за мишурой велодорожек, коливингов и зелени на крышах скрываются неприятные моменты, которые часто не доступны международной публике. Например, законодательно закреплено понятие «гетто», которым политики руководствуются дабы сносить здания и выселять неугодные государству слои населения. Или новый район Копенгагена, который был согласован для строительства на территории природного заповедника, против чего протестуют жители, но стройка никак не останавливается, потому что проект был создан известной архитектурной фирмой и поддержан тремя политическими партиями. Несмотря на это, Дания остаётся в авангарде градостроительного развития в Европе и мире.
Российской же градостроительной политике не хватает связи с гражданскими инициативами и открытого диалог с управленцами. Те проекты, которые внедряются в Мурманске, не отвечают запросам жителей, платформа по городскому благоустройству очень медленно развивается, а инструменты финансирования абсолютно не прозрачны. Простыми словами, спрос есть, а реализация страдает. Очень бы хотелось, чтобы для старта было больше образовательных мероприятий, работы с нишевыми организациями и молодыми дизайнерами-архитекторами, чтобы интерес к положительным преобразованиям был постоянным и подогревался с двух сторон. Общество меняется, а государственный подход — нет. С этим нужно работать.
Тем не менее, Мурманск очень сильно изменился. Запущены не только новые программы для поддержки малого и среднего бизнеса, но и огромные НОВАТЭКовские проекты, которые должны принести в регион много ресурсов. Их можно потратить на улучшение городского пространства. Результат можно уже наблюдать, мало помалу мы получаем новые фасады, скамейки, парки и здания.
С уходом программ сотрудничества и иностранных предприятий для меня возможностей карьерного роста будет не так много, но я бы хотела, конечно, в будущем вернуться в Мурманск и, например, преподавать в университете.
Стерпилось, слюбилось. Февраль в Копенгагене не сравнить ни с Мурманском, ни с Тромсё, можно всегда выглядеть стильно и перемещаться на велосипеде круглый год без каких-либо проблем. Многие экспаты жалуются на зимнюю серость, но для меня Копенгаген стал курортом, в котором я по-настоящему начала ценить каждый прожитый день.
Я хорошо знала норвежский язык, и первой проблемой для меня было общение с молодым поколением датчан, которые не имеют связи ни с Норвегией, ни со Швецией. Они не понимали меня ни в магазине, ни на семинарах в университете. Мне, конечно, пришлось легче, чем большинству международных студентов, или экспатов, которые в первое время составляли большую часть круга общения, но над переключением на датский пришлось попотеть.
Чего не хватает Мурманску
После учёбы и погружения в объект исследования поняла, что датские стандарты урбанистики не являются «золотыми», за мишурой велодорожек, коливингов и зелени на крышах скрываются неприятные моменты, которые часто не доступны международной публике. Например, законодательно закреплено понятие «гетто», которым политики руководствуются дабы сносить здания и выселять неугодные государству слои населения. Или новый район Копенгагена, который был согласован для строительства на территории природного заповедника, против чего протестуют жители, но стройка никак не останавливается, потому что проект был создан известной архитектурной фирмой и поддержан тремя политическими партиями. Несмотря на это, Дания остаётся в авангарде градостроительного развития в Европе и мире.
Российской же градостроительной политике не хватает связи с гражданскими инициативами и открытого диалог с управленцами. Те проекты, которые внедряются в Мурманске, не отвечают запросам жителей, платформа по городскому благоустройству очень медленно развивается, а инструменты финансирования абсолютно не прозрачны. Простыми словами, спрос есть, а реализация страдает. Очень бы хотелось, чтобы для старта было больше образовательных мероприятий, работы с нишевыми организациями и молодыми дизайнерами-архитекторами, чтобы интерес к положительным преобразованиям был постоянным и подогревался с двух сторон. Общество меняется, а государственный подход — нет. С этим нужно работать.
Тем не менее, Мурманск очень сильно изменился. Запущены не только новые программы для поддержки малого и среднего бизнеса, но и огромные НОВАТЭКовские проекты, которые должны принести в регион много ресурсов. Их можно потратить на улучшение городского пространства. Результат можно уже наблюдать, мало помалу мы получаем новые фасады, скамейки, парки и здания.
С уходом программ сотрудничества и иностранных предприятий для меня возможностей карьерного роста будет не так много, но я бы хотела, конечно, в будущем вернуться в Мурманск и, например, преподавать в университете.
Кем я работаю и сколько зарабатываю
У меня имелся серьёзный опыт работы с международными проектами в рамках Баренцева Евро-Арктического сотрудничества, поэтому в сфере проектного менеджмента работу было найти несложно. Существует множество сайтов по поиску, но лично я бы порекомендовала собирать рекомендации, составлять грамотно резюме, обрастать контактами в реальном мире и на LinkedIn. Я получила предложение как раз через последний, HR связалась со мной напрямую в конце второго года магистратуры. Сейчас я работаю в небольшом датском стартапе, который организовала бывший шеф-повар ресторана Noma, на позиции Creative Development Manager, и остаюсь на фрилансе для различных государственных и исследовательских организаций в рамках Баренцева Сотрудничества.
В среднем я зарабатываю около 42 тысяч датских крон в месяц, без вычета налога. Это стандартная зарплата для молодого специалиста со знанием языка. Траты остались те же, что и со студенческих лет, только сейчас я живу на съёмной квартире. С арендодателем повезло, контракт не менялся до инфляционного прыжка, поэтому за квартиру на 96 квадратных метров я плачу около 10000 крон в месяц. Делим оплату с соседом, поэтому выходит совершенно не по-копенгагенски. Расходы на коммунальные услуги, конечно, выросли, мы платим за электричество, газ и интернет раз в квартал, около 1500 крон с человека.
Моё свободное время и как я провожу свой обычный день
В Копенгагене удобно иметь «членство» и «подписки» на услуги. Я приобрела абонемент нескольких музеев и культурных центров, среди них Государственный музей искусства, Датский Архитектурный музей, Синематека. Я провожу очень много времени в библиотеках и использую их периодически как рабочее пространство. Если приезжают меня навестить, то мы обязательно идём в Луизиану — музей на севере острова Шелланд, который сам по себе является памятником скандинавской неоклассической архитектуры и содержит огромное количество материалов современного искусства.
Каждые выходные я устраиваю «tour de shithole» и приезжаю в самые маленькие городки и деревни в стране. Уже третий год пытаюсь выбраться на Борнхольм, но время никак не позволяет. Это единственное место в Дании, наверное, где существует физический природный рельеф.
Когда выпадает свободная неделя, то лечу в Исландию к друзьям, на Рождество сохранилась традиция приезжать в Норвегию, в местечко Ховдебюгда. Летом очень люблю Балканы.
Я сова, поэтому все дела веду по вечерам, ещё множество коллег работает удалённо из США или Канады. По другому проекту я часто выезжаю на деловые поездки на север Норвегии, Финляндии и Швеции и в Брюссель, потому очень ценю гибкость рабочего процесса.
Пока я была студенткой, мой день был гораздо более структурированным, и сейчас я всё еще не могу понять внезапно навалившуюся свободу и начать с этим разбираться. Перед обедом я хожу в тренажёрный зал, после оставляю час-два на обязательную прогулку, если в офисе начальница организовывает совещание, то личные активности сдвигаются на утро. Офис находится в центре города, поэтому обычно есть время встретиться с друзьям или мужем за кофе и идти дальше по своим делам. Готовлю я около одного раза в день — то, что в Дании считается горячей едой. В этой стране все очень ценят баланс между личной жизнью и рабочим графиком, поэтому пока времени на всё хватает. Не смотря на то, что жители других регионов Дании называют Копенгаген очень динамичным, ритм жизни с Москвой, например, не сравнится: каждый житель Копенгагена старается не жертвовать своим здоровьем и находить возможности на здоровые хобби, которые помогают не сойти с ума.
Отношения
Я очень не люблю обобщать, когда дело касается отношений, потому что примеры были очень разные. Мне кажется, я привлекаю определенный эмоциональный тип, которым нравятся женщины с амбициями, но при этом которые хотят сохранить базовое равноправие в принятии решений или разделении ответственности.
Я была в серьёзных отношениях всего два раза здесь в Дании. Первые отношения закончились неудачно, было сложно внедриться в группу друзей, сложно покинуть какую-то привычную рутинную обстановку, даже сходить в театр было проблемой. Человек стыдился своей необразованной семьи и датских традиций, часто был очень мягким и увиливал от ответов на четко поставленные вопросы относительно чувств. Таких обычно называют эмоционально недоступными, и почти каждая вторая девушка иностранка замечает эту тенденцию в коренных датчанах.
У меня имелся серьёзный опыт работы с международными проектами в рамках Баренцева Евро-Арктического сотрудничества, поэтому в сфере проектного менеджмента работу было найти несложно. Существует множество сайтов по поиску, но лично я бы порекомендовала собирать рекомендации, составлять грамотно резюме, обрастать контактами в реальном мире и на LinkedIn. Я получила предложение как раз через последний, HR связалась со мной напрямую в конце второго года магистратуры. Сейчас я работаю в небольшом датском стартапе, который организовала бывший шеф-повар ресторана Noma, на позиции Creative Development Manager, и остаюсь на фрилансе для различных государственных и исследовательских организаций в рамках Баренцева Сотрудничества.
В среднем я зарабатываю около 42 тысяч датских крон в месяц, без вычета налога. Это стандартная зарплата для молодого специалиста со знанием языка. Траты остались те же, что и со студенческих лет, только сейчас я живу на съёмной квартире. С арендодателем повезло, контракт не менялся до инфляционного прыжка, поэтому за квартиру на 96 квадратных метров я плачу около 10000 крон в месяц. Делим оплату с соседом, поэтому выходит совершенно не по-копенгагенски. Расходы на коммунальные услуги, конечно, выросли, мы платим за электричество, газ и интернет раз в квартал, около 1500 крон с человека.
Моё свободное время и как я провожу свой обычный день
В Копенгагене удобно иметь «членство» и «подписки» на услуги. Я приобрела абонемент нескольких музеев и культурных центров, среди них Государственный музей искусства, Датский Архитектурный музей, Синематека. Я провожу очень много времени в библиотеках и использую их периодически как рабочее пространство. Если приезжают меня навестить, то мы обязательно идём в Луизиану — музей на севере острова Шелланд, который сам по себе является памятником скандинавской неоклассической архитектуры и содержит огромное количество материалов современного искусства.
Каждые выходные я устраиваю «tour de shithole» и приезжаю в самые маленькие городки и деревни в стране. Уже третий год пытаюсь выбраться на Борнхольм, но время никак не позволяет. Это единственное место в Дании, наверное, где существует физический природный рельеф.
Когда выпадает свободная неделя, то лечу в Исландию к друзьям, на Рождество сохранилась традиция приезжать в Норвегию, в местечко Ховдебюгда. Летом очень люблю Балканы.
Я сова, поэтому все дела веду по вечерам, ещё множество коллег работает удалённо из США или Канады. По другому проекту я часто выезжаю на деловые поездки на север Норвегии, Финляндии и Швеции и в Брюссель, потому очень ценю гибкость рабочего процесса.
Пока я была студенткой, мой день был гораздо более структурированным, и сейчас я всё еще не могу понять внезапно навалившуюся свободу и начать с этим разбираться. Перед обедом я хожу в тренажёрный зал, после оставляю час-два на обязательную прогулку, если в офисе начальница организовывает совещание, то личные активности сдвигаются на утро. Офис находится в центре города, поэтому обычно есть время встретиться с друзьям или мужем за кофе и идти дальше по своим делам. Готовлю я около одного раза в день — то, что в Дании считается горячей едой. В этой стране все очень ценят баланс между личной жизнью и рабочим графиком, поэтому пока времени на всё хватает. Не смотря на то, что жители других регионов Дании называют Копенгаген очень динамичным, ритм жизни с Москвой, например, не сравнится: каждый житель Копенгагена старается не жертвовать своим здоровьем и находить возможности на здоровые хобби, которые помогают не сойти с ума.
Отношения
Я очень не люблю обобщать, когда дело касается отношений, потому что примеры были очень разные. Мне кажется, я привлекаю определенный эмоциональный тип, которым нравятся женщины с амбициями, но при этом которые хотят сохранить базовое равноправие в принятии решений или разделении ответственности.
Я была в серьёзных отношениях всего два раза здесь в Дании. Первые отношения закончились неудачно, было сложно внедриться в группу друзей, сложно покинуть какую-то привычную рутинную обстановку, даже сходить в театр было проблемой. Человек стыдился своей необразованной семьи и датских традиций, часто был очень мягким и увиливал от ответов на четко поставленные вопросы относительно чувств. Таких обычно называют эмоционально недоступными, и почти каждая вторая девушка иностранка замечает эту тенденцию в коренных датчанах.
Вторые отношения начались спонтанно, но человек вёл себя абсолютно противоположно. Открытые интересные разговоры на самые различные темы, любознательность, тонкое чувство юмора, безграничное доверие. Мне кажется, я знаю о нём почти всё, но в то же время не знаю ничего, потому что личность настолько богата какими-то невероятными гранями. Я познакомилась с его семьёй, которая разбросана по Дании, Норвегии и Исландии, с его самыми близкими друзьями, мы часто путешествуем и стараемся быть в курсе событий, включая политические. Возможно роль сыграло то, что он вырос в Копенгагене, а возможно то, что он впитал в себя всё «лучшее скандинавское». Когда-нибудь я найду ответ на это вопрос, потому что этот человек стал моим мужем.
Я скучаю по некоторым видам свежей рыбы, которые характерны только для Мурманска (палтус, пикша, скумбрия), по видам их приготовления. Камбала-ёрш в сушеном виде всегда была моей guilty pleasure. Скучаю также по оленине, которую производят саамы из Ловозеро. Остальное в принципе можно найти в магазинах восточно-европейских продуктов. До санкций было очень много российских товаров параллельного импорта из Германии, но сейчас полки опустели, приходится искать альтернативу.
Может быть хотелось бы использовать русский язык хотя бы раз в месяц в живую, потому что я почти никого из русскоговорящих в Дании лично не знаю.
Я скучаю по некоторым видам свежей рыбы, которые характерны только для Мурманска (палтус, пикша, скумбрия), по видам их приготовления. Камбала-ёрш в сушеном виде всегда была моей guilty pleasure. Скучаю также по оленине, которую производят саамы из Ловозеро. Остальное в принципе можно найти в магазинах восточно-европейских продуктов. До санкций было очень много российских товаров параллельного импорта из Германии, но сейчас полки опустели, приходится искать альтернативу.
Может быть хотелось бы использовать русский язык хотя бы раз в месяц в живую, потому что я почти никого из русскоговорящих в Дании лично не знаю.